Соловей и зачёт студенту
БУГАГА
Как ставится зачёт студенту?
По всем законам физики штаны на Соловье держаться не могли никак. Там фигура — даже не бильярдный кий, скорее шест для стриптиза. Мудрёные же Соловьёвы телодвижения по поддержанию штанов в исходном положении лишь добавляли шарма его имиджу.
А имидж у Соловья был вполне определённый и недвусмысленный, созданный не без хитрого участия самого Соловья. Шельма и хитрован, Соловей такой имидж всячески подпитывал и грамотно использовал в корыстных целях.
Были такие непрофильные курсы, где преподы ставили зачёт студенту лишь по предъявлении конспекта. Соловей экономил на них массу времени. В одном из таких наших, предназначенных для Соловья конспектов, мы коллективно разрисовали оставшиеся листы стилизованными силуэтами мужского полового органа. Был такой лихой фокус: без отрыва всё хозяйство и потом две чёрточки в нужных местах… Мы не сомневались, Соловей выкрутится по-любому и ждали его с зачёта. «Только один дополнительный вопрос был, — мирно, впрочем, улыбаясь сказал Соловей, — «что за эскадрилья?!»
Как ещё ставится зачёт студенту?!
Зачёт студенту по курсу «Патентоведение» предполагал регулярное посещение. От вынужденной скуки на лекциях Соловей живописно расписал обложку своего, так и не начатого конспекта словом «patent». Разными цветами и стилями. Нашёлся доброжелатель и не поленился везде подставить две буквы «im». Цвет и стиль при этом был выдержан вполне.
Когда мы после обеда уходили в читалки, Соловей в общаге грустил и начинал развлекать себя сам…
Комиссия из деканата и студсовета услышала однажды в коридоре методичный стук внутри одной из комнат. Поспешили на помощь. Доцент, открывший дверь, был молод, поэтому успел её резко закрыть. Соловей изнутри кидал в неё ножик.
Таки переполнил однажды Соловей чашу терпения. В столовой на кассе у него в борще всплыл притопленный шницель…
Никто не умел так виниться, как Соловей. Стоя перед комиссией в деканате, он клал подбородок на предельно впалую грудь и закрывал озорное лицо длинными, цвета льна, патлами. Натруженные крестьянские кисти жалко болтались где-то ниже колен и впереди тела. «Без отца рос… Больше не повторится…» — Соловей умел находить нужные слова.
«Что не повторится?!» — чудом избежавший крови доцент пил кровь у Соловья. «Больше не будешь пригружать шницель алюминиевой ложкой?!» Наш человек был доцент. Ясен пень, ложка должна быть из нержавейки, там же один хлеб…
Не раз и не два Соловья выручала комендант общаги, подполковник интендантской службы в отставке Мариванна. «Утром получишь ведро краски и перекрасишь все двери на своём этаже!» Возразить прокуренной насквозь женщине доценты не могли, званием пониже были…
Нарядов у Соловья по общежитию накопилось пожизненно. Он отрабатывал их рьяно, временами даже остервенело. Он знал, у какого окна и когда Мариванна курит и смотрит во двор…
Замечания принимаются. Комментарии приветствуются. Дополнения поощряются.
Подписка на рассылку – бальзам на душу автора.
